Вернёмся к эпохальным открытиям И.Ермаковой. Де-факто их можно расценивать как признание, что корректно доказать вредоносность генетической модификации как таковой не удастся. Причины этого носят весьма фундаментальный характер: если верить современным представлениям об эволюционных механизмах, трансгенной является вся наличная еда – как, впрочем, и едоки

Вернёмся к эпохальным открытиям И.Ермаковой. Де-факто их можно расценивать как признание, что корректно доказать вредоносность генетической модификации как таковой не удастся. Причины этого носят весьма фундаментальный характер: если верить современным представлениям об эволюционных механизмах, трансгенной является вся наличная еда – как, впрочем, и едоки. Однако, из этого отнюдь не следует, что отдельные ГМ-продукты не могут быть опасны – ещё как могут. Проблема в другом – американцы, бразильцы и аргентинцы весьма активно потребляют ГМО (посевные площади в США – 54 млн. га) и явно не собираются чахнуть и дохнуть. Соответственно, победа трансгенов во всемирном масштабе объективно неизбежна.

При этом следует учитывать, что ключевой спонсор «антигенной» кампании – ЕС – вероятнее всего, займется переоценкой ценностей уже в весьма обозримом будущем.

Отстав в области ГМ-технологий в 80-90-х, европейцы вполне разумно решили ставить палки в колёса американской экспансии, субсидируя и направляя активность «зелёных». Операция оказалась весьма эффективной – распространение трансгенных культур пока идёт умеренными темпами. Однако сейчас разрыв сокращён, а активность «Гринписа» и других превратилась в тормоз дальнейшего прогресса – проникшееся население повадилось разорять даже экспериментальные поля. В итоге 2007 стал годом невеликого, но перелома: посевные площади ГМ-культур в ЕС увеличились впятеро – с 1500 до 8500 га. При всей незначительности абсолютных масштабов тенденция более чем очевидна. Продовольственный кризис еще более усилит этот тренд – вместо проблемы конкуренции с США на внешних рынках европейцы внезапно столкнулись с проблемой наполнения рынка собственного. В этой ситуации дальнейшие инвестиции в трансгенный психоз в значительной мере утрачивают смысл.

Примерно те же соображения справедливы и в отношении России – еще недавно проблема защиты (в т.ч. путем антитрансгенной пропаганды) внутреннего рынка от импорта являлась ключевой, однако теперь она, в общем, отходит на второй план. При этом достижение уровня самообеспечения представляется далеко недостаточным – интересы государственной безопасности требуют превращения России в одного из крупнейших экспортёров продовольствия по большинству ключевых позиций.

Начиная с 60-х, производство основных продуктов питания сосредоточилось в развитых странах Запада (Европа + США, Австралия и Канада). Альтернативные поставщики существовали и существуют, однако либо плотно опекаются теми же Штатами (Таиланд и т.п.), либо сидят по уши в долгах (Бразилия и Аргентина), и, наконец, в силу крайней военной слабости могут быть легко взяты к ногтю. В итоге в связке «Запад – поставщики сырья» уже 40 лет назад возникла ситуация взаимного сдерживания: тот же ОПЕК может отравлять жизнь Западу, однако перейди он грань приличий – и обитателям Саудовской Аравии придется приспосабливаться к диете из сырой нефти. Сейчас в ту же систему «сдержек и противовесов» ударными темпами входит Китай: активный рост спроса на продовольствие сочетается там с почти столь же впечатляющим падением собственного производства – индустриализация и урбанизация пожирают землю и воду, и без того дефицитые. В итоге склонность Пекина к компромиссу с Вашингтоном и К может развиться до избыточной степени. Между тем, субсидируемые американцами диссидентские группировки в Китае с редким единодушием поднимают тему территориальных претензий к РФ.

Однако всё это… несущественные мелочи. Тот факт, что из трех экосистем, которые поглощали CO2, две: тропические леса и болота северного полушария уже уничтожены, а фитопланктон покрыт толстым слоем нефтяной пленки, говорит о неизбежности потепления климата. Когда углекислый газ некому усваивать, никакие протоколы и ограничения выбросов не способны сколько-нибудь существенно замедлить его накопление в атмосфере. При этом, глобальное потепление обещает нам действительно впечатляющие сюрпризы. Так, производство продовольствия в тропической и субтропической зонах Азии (т.е. по периферии наших границ) сократится примерно на треть (например, в Индии на 28-40%); в случае с КНР сочетание природных и антропогенных факторов может привести к более чем 50% падению. В то же время граничащая с российским Дальним Востоком Маньчжурия станет одним из важнейших сельскохозяйственных районов, что стимулирует приток населения из внутреннего Китая.

При этом сокращение производства продовольствия в Европе, Австралии и США скорее усугубит проблему (кстати сказать, «сельхозрецессия» в ЕС неизбежно спровоцирует очередное обострение интереса европейцев к украинским чернозёмам). Вместе с тем, игрок, сумевший объединить пушки и масло в одном флаконе, сможет рассчитывать на впечатляющие дивиденды. Насколько остроумно для России в такой ситуации производить 2% мирового продовольствия, владея 13% посевных площадей, как это происходит сегодня?

Иными словами, повышение урожайности и увеличение сельхозпроизводства всеми доступными способами и по всем возможным позициям должны стать российским категорическим императивом. Вместе с тем России едва ли стоит превращаться в вечного данника мировых производителей ГМ-семян. Соответственно, необходимо сохранить ограничения на выращивание и ввоз ГМ-линий иностранного происхождения. Искоренить как класс «антигенное» академическое лобби. И всемерно стимулировать собственные разработки в области ГМО.

При этом, с учётом нашего отставания, было бы весьма целесообразно вступить в альянс с европейскими разработчиками — пока тех ещё гоняют на исторической родине. В принципе, возможно и сотрудничество с теми же индийцами, хотя круги наших интересов не слишком пересекаются по причинам агроклиматического свойства. Во всяком случае, с текущей политикой в данной области пора кончать – её издержки будут иметь более чем стратегический характер