Полное название этой заповедной травки - любка двулистная. А относится она - поверите ли? - к орхидеям! Да-да, пусть мала и скромна по сравнению с яркими южанками, а семейство одно, и форма цветка точь-в-точь, как у пышнотелых родственниц. Но кроме того, что наша любка - всамделишная орхидея, она ещё и фиалка, с другой стороны, и не просто фиалка, а ночная фиалка.

Как так? - спросите вы. А вот так! Народ расейский ботаническими систематизациями, каталогами и определителями не пользовался, а как посчитал нужным, так и назвал. Уж больно душистый аромат у цветка: разлетается в ночной тиши по всей округе и притягивает, как магнитом, ночных бабочек, и те летят, как на афродизиак, опыляют и опыляют, и остановиться не могут. Шутка, конечно. Отчасти.

Ночная фиалка - распространённое, но не единственное народное название растения. Есть и другие: просто любка, ночница и даже люби-меня-не покинь. Романтично, ничего не скажешь.

А знаете, почему?

Наверное, догадываетесь. В старину девушкам давали клубни этого цветка, чтобы их любили парни. Но не только этим была знаменита любка-фиалка-орхидея. У неё в земле два корнеплода: один белый, другой тёмный. Так вот, знахари говорили, что если провести белым клубеньком крест накрест по больному месту, то забудешь и думать, что болело. Про тёмный рассказывать не хочу, он связан с недобрыми пожеланиями врагу, но ведь не все враги нам, кого мы таковыми считаем. Да и кому угодно, пусть и недругу, дурные пожелания посылать не стоит, на мой взгляд.

Существует легенда времён Запорожской Сечи о волшебных свойствах любкиных клубней. Казаки собирали их в лесу, высушивали и носили на шее в качестве амулетов, которые не раз и не два спасали горячие казацкие головушки. Дело в том, что когда случалось уходить в степь от преследования противника, тот считал, что догонять не стоит. Зачем зря силы тратить, если в степени ни стола накрытого, ни колодца с водой?

А казачки-то, как приустанут да проголодаются, начинают клубни заветные жевать, и сил у них прибавляется столько, что вновь на врага идут и громят. Удивлялись этому захватчики, дознаваться пытались. Долго ничего у них не получалось: и под пытками не выдавали тайну славянские добры молодцы. А потом всё же как-то вызнали секрет супостаты и сами повадились отыскивать и на груди хранить живительные клубни.

Давно это было. Но и в более поздние времена любка-трава служила если не ратным подвигам, то высокому творчеству. А.Блок посвятил ей целую поэму, которую так и назвал: «Ночная фиалка». А вот как вдохновенно пишет о нашей белой орхидее-любке В.Солоухин:

«Невозможно идти и отделять цветок от цветка. Они сольются для вас в общую картину, в поляну, в опушку... И вдруг вы остановитесь, потому что вас остановит перед собой этот лесной цветок. Я не знаю, зачем ему это надо, но он действительно остановит вас ... этот цветок выделяется, как если бы на прежнем деревенском гулянье, нарядном и разноцветном, появилась заезжая гостья в длинном белом платье и в белых перчатках почти до плеч.

Как если бы в табуне крестьянских лошадей появилась белоснежная арабская кобылица, как если бы тонкая фарфоровая чашка среди фаянсовой и глиняной посуды ... есть в ночной фиалке какой-то оттенок, нечто такое, что сразу выделяет ее из остальных цветов».